[Пирвам]

Индус


Из задания на развитие творческого мышления в сообществе https://boosty.to/mi3ch/
Нужно закончить рассказ одним предложением. Если интересно, завтра опубликую лучшие варианты. А комментарии пока скрою.

В августе 1922 года в Лондоне закончился крупнейший шахматный турнир, который почтили своим присутствием 16 величайших шахматистов ХХ века. Их имена не сходили с газетных страниц месяцами. Александр Алехин, Хосе Рауль Капабланка, Акиба Рубинштейн, Рихард Рети, Макс Эйве, Ефим Боголюбов, Савелий Тартаковер. Они были живыми богами.

В честь окончания турнира, который выиграл великий кубинец, был дан роскошный прием. Гроссмейстеры находились в прекрасном расположении духа — восторженные отзывы в прессе были великолепны. Поднимались тосты за игру, объединившую миллионы людей по всему миру. Неожиданно слова попросил один из спонсоров турнира. Судя по легкому акценту, он был французом. Оратор сильно волновался, подыскивая нужные слова:

«Господа, простите меня за мою просьбу, которая может показаться вам слишком дерзкой. Дело в том, что в принадлежащем мне отеле Rosewood поселился один молодой эмигрант, бежавший из Советской России. Я навел о нем справки и узнал, что он составляет шахматные задачи для какой-то берлинской газеты. Но дело не в этом. Он узнал о моей любви к шахматам и предложил мне экстравагантное пари — каждое воскресенье он будет проводить в моем отеле сеансы одновременной игры и до тех пор, пока он не проиграет хотя бы одну партию, он будет жить в моем отеле бесплатно.


Я был потрясен подобной самоуверенностью молодого человека и решил преподать достойный урок этому выскочке. Я знаю множество сильных шахматистов, конечно, не таких великих, как вы, но все-таки настоящих мастеров. Я начал приглашать их на эти сеансы одновременной игры, но этот эмигрант, его зовут Владимир, не проиграл им ни одной партии.

Он живет в моем отеле бесплатно уже четвертый месяц, да и еще и заработал кучу денег. Он гримируется под индийского раджу и играет партии по 10 фунтов. Владимир обещает 500 фунтов любому, кто сможет выиграть у него. Дело не в деньгах, господа, я состоятельный человек, но этот русский разрушает мою картину мира. Господа, я вас умоляю, завтра воскресенье, не могли бы вы прийти ко мне в отель и проучить зазнавшегося наглеца. А я обещаю утроить ваше вознаграждение — в случае вашей легкой победы, в которой никто, конечно, не сомневается, вы получите и от меня по 1000 фунтов. И восстановите мой душевный покой. Я вас умоляю, господа, я перестал уже спокойно спать по ночам».

История развеселила гроссмейстеров. Макс Эйве, правда, выразил сомнение в том, что это будет по-джентльменски — великим гроссмейстерам играть против молодого безвестного шахматиста. Но любопытство (будет о чем рассказать), желание помочь хорошему человеку да и солидные деньги, предложенные хозяином отеля, перевесили. К тому же Тартоковер предложил соломоново решение — деньги с небогатого эмигранта не брать. Достаточно будет 1000 фунтов, которые предложил забавный француз.

И на следующее утро гроссмейстеры отправились инкогнито на сеанс одновременной игры в заранее поданных заботливым французом экипажах. Отель Rosewood на улице Хай-Холборн приятно удивил их, чего нельзя было сказать о внешнем виде Владимира. Дешевый грим, восточные одежды, нелепая чалма и сильный акцент производили жалкое впечатление. Сомнения в нравственности затеи оставили мастеров. Было решено преподать урок выскочке и нахалу, объявившему, что он является учеником Шри Ауробиндо и что мудрость, переданная ему Безмолвным Брахманом достаточна для того, чтобы выиграть у любого шахматиста на планете Земля. Гроссмейстеры заплатили по десять фунтов, и битва началась.

Гром грянул через пятнадцать минут. Талантливейший Тартаковер, один из родоначальников гипермодернизма в шахматах, на двадцатом ходу растерянно встал и голосом, пересохшим от волнения, поздравил Владимира с победой. Через четыре хода сдался британец Генри Аткинс. Потом Ейтс, затем Мароци. Гроссмейстеры проигрывали липовому индусу всухую. Эйве, Алехин и Капабланка бились до последнего, но позиции их были безнадежны, и было видно, что каждый из них отчаянно хочет хотя бы проиграть последним. Французу в глаза никто старался не смотреть — он был на грани обморока.

Домой мастера возвращались пешком. Они молчали всю дорогу…

https://mi3ch.livejournal.com/4872257.html

[Пирвам]

-дописал-И лишь "индус" Алехин остался в этой гостинице, в своем номере.- -Только он мог выиграть в 1922 г. у этих мастеров .Переодетый в "индуса"-делал ходы на всех досках-потом выходил снимал бороду и вернувшись делал ход за Алехина настоящего -потом опять выходил и....

[Альберт Эйнштейн]

В 1989 году канадскому вратарю Клинту Маларчуку лезвие конька разрезало шею, повредив сонную артерию и яремную вену. В результате повреждения яремной вены, кровь ручьём полилась на лед. От этого зрелища 11 зрителей потеряли сознание, двоих хватил сердечный приступ, а троих хоккеистов стошнило прямо на льду. Единственным человеком на стадионе, который не запаниковал и не испугался, был врач «Баффало» и ветеран боевых действий во Вьетнаме Джим Пиццутелли. Чтобы добраться от скамейки запасных до Маларчука, он потратил всего 14 из 136 драгоценных секунд, которые тогда разделяли жизнь и смерть. Пиццутелли мгновенно оценил ситуацию, засунул пальцы в рану, зажал разорванную вену и повел Клинта в раздевалку, где уже ждали остальные врачи.
«Я знал, что игру с «Сент-Луисом» смотрит моя мама. Когда я осознал, что произошло, то хотел просто уйти с площадки, чтобы она не видела, как я умру. В подтрибунном помещении я посмотрел на застывшие в ужасе лица окружавших меня ребят. Попросил привести священника и передать маме, что я ее люблю», — рассказывает Маларчук.
Пиццутелли тем временем отчаянно вытаскивал Клинта с того света. Он навалился на его шею всем весом: «Когда захочешь дышать, дай мне знак». Только Маларчук начинал задыхаться, Пиццутелли ослаблял давление — тогда кровь вновь начинала хлестать из раны. Так добрались до больницы.
Маларчуку наложили 300 швов, он потерял треть всей крови. Если бы порез оказался на три миллиметра выше, Клинт бы умер еще на стадионе. Если бы он защищал противоположные от выхода с площадки ворота, его бы просто не успели доставить в больницу. Если бы на арене не оказалось Джима Пиццутелли...

Уже на следующий день хоккеист отправился домой, а через 11 дней вышел на лед, и болельщики устроили ему овацию.