[PMR]

Феодалы Словакии в XIV—XVII вв. призывали волохов-колонистов селиться на своих землях, так как те использовали под пастбища горы, не приносившие до этого феодалам никакого дохода28. Еще яснее особенности волошского хозяйства видны из документов, относящихся к селам Галицкой Руси, подвластным в то время Польше. Крестьяне сел, живущих на «волошском праве», в отличие от крестьян других деревень, платили налоги «за серну», «за вола», «за сыр», «за ягнят». Но уже в XVI в. волошские общины Галицкой Руси хорошо знали земледелие и выплачивали часть налога зерном (иногда и деньгами).

Естественно заключить, что в Прошлом, когда складывалась система крестьянских платежей, жители занимались в основном скотоводством. Созданная в этот период система исчисления налога сохранилась до той поры, когда земледелие приобрело более заметную роль в жизни волошских крестьян. Крестьяне уже выплачивали налоги зерном, но, как прежде, называли их налогами «за ягнят», «за сыр» и т. д. Подобное явление — сохранение старого наименования налога — наблюдалось и у других народов. Академик Б. Д. Греков, изучавший села на «волошском праве» в землях Западной Украины, сделал вполне определенный вывод: «Не земледелие здесь основное занятие, а скотоводство и охота»29.

Несмотря на наличие общих черт, роднивших различные группы волохов, между ними имелись и существенные отличия, обусловленные определенными факторами — разными этническими субстратами, расселением на обширной территории от Карпат до Адриатического моря, где они оказались в неодинаковых социально-экономических условиях. Все это, в условиях складывания классового общества, препятствовало формированию волохов как единой народности.

Изолированное расселение на обширной территории и развитие в различных условиях привели к этнической дифференциации волохов, в результате чего в XII—XIV вв. формируется несколько восточнороманских народностей и этнических групп: македонские, мегленские и ис-трийские влахи — на Балканском полуострове; валахи (мунтяне) и молдаване — в Карпато-Дунайском ареале.

[PMR]

§ 5. ФОРМИРОВАНИЕ МОЛДАВСКОЙ НАРОДНОСТИ. СОЦИАЛЬНО-ЭТНИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ НАСЕЛЕНИЯ МОЛДАВИИ В 13-15 вв.

В XII — начале XIII в. на территории Восточного Прикарпатья в этническом составе населения происходят ощутимые сдвиги. К этому времени значительно ослабла власть кочевников. В результате социально-экономического развития и миграций значительно возросла численность волоптского населения, которое начинало продвигаться на восток и юго-восток от Карпат, осваивая новые земли. Группа волохов, обосновавшаяся в долинах рек Сирет, Молдова, Бистрица, Прут, оказалась в иных природно-хозяйственных, экономических и социальных условиях, чем остальная масса в Карпато-Дунайских землях, что обусловило у них формирование своеобразных черт этнического развития. Сам факт передвижения этой ветви волохов ив района Карпатских гор (особенно Ма-рамуреша) прослеживается по письменным источникам и лингвистическим данным. Отмечая особенности формирования молдавского языка, советский лингвист М. В. Сергиевский писал, что они «...начали складываться одинаково в северной Трансильвании (Марамуреше) и соседней части северной Молдавии, которые были тесно связаны...»30. Формируясь, молдавская народность все заметнее отличалась от той массы волохов, которая заселила земли к югу от Карпат, где складывалась другая вос-точнороманская народность — мунтянская. Эти различия охватывают разные стороны жизни — от социально-экономических до культурно-бытовых черт и этноправовых обычаев.

Назовем лишь несколько аспектов этих различий. Хозяйственные занятия волохов, которые заселили Карпато-Днестровские земли, характеризовались иным соотношением отраслей сельского хозяйства, и в первую очередь земледелия и скотоводства. У молдаван по сравнению с жителями Валахии в большей степени было распространяю разведение крупного рогатого скота. Имелись различия и в системе земледелия31. Наблюдается своеобразие в принципах организации волошской общины, в ней быстрее изживаются элементы коллективной собственности. Здесь, например, в отличие от волохов, живших к югу от Карпат, раньше отмирает принцип преимущественного мужского наследования 32.

Контакты с восточными славянами завершили процесс этнического обособления волохов, поселившихся в Восточном Прикарпатье. Характерные особенности славянских субстратов — южнославянского в Мун-тении и восточнославянского в Молдавии — в значительной мере определили этнические различия между молдавской и мунтянской народностями.

[PMR]

О передвижении волохов на равнины Восточного Прикарпатья и их встрече здесь с восточнославянским населением красочно рассказано в легенде о Драгоше, приведенной в летописях Г. Уреке, М. Костина и .других молдавских летописцев. Волошский воевода Драгош с дружиной отправился на охоту. Напав на след зубра, он перешел горы (Карпаты) и, спустившись в долину у реки, настиг зубра. Здесь в безлюдных местах он встретил русина Яцко, сообщившего ему, что эти земли в значительной мере пустуют. Он познакомился с новыми землями и пришел к выводу, что они удобны для постоянного жительства. Драгош назвал реку Молдовой, а затем, возвратившись в свои старые владения, собрал подданных и переселился с ними на новые земли33. Так, согласно летописному рассказу, возникло молдавское государство и сложился молдавский народ.

Это предание, несомненно, испытало влияние фольклорной традиции XIII — XIV вв. В ту эпоху подобные легенды были широко распространены. Повесть об охотнике, преследующем оленя (тура, зубра), известна в индийской, персидской, японской народной литературах, в устном творчестве народов Европы. Литовская легенда рассказывает о том, что на месте, где когда-то охотился на тура великий князь Гедимин, воздвигли крепость. Так был основан город Вильнюс.

Предание о Драгоше имеет много общего с венгерской легендой XIII в. о Хуноре и Магоре, обосновавшихся после охоты в Паннонии34.

Сюжет легенды об охотничьем походе Драгоша является распространенным фольклорным сюжетом. Но означает ли это также, что молдавская легенда совершенно лишена исторической основы? Изучение легенды показало, что в ней причудливые фольклорные мифы переплелись с сохранившимися в народных преданиях сведениями, отражавшими объективно существовавшие процессы заселения волохами восточных предгорий Карпат и их встречи с восточнославянским населением (которое в легенде олицетворял русин Яцко). Современная историография признает подлинность личности Драгоша как одного из волошских феодалов середины XIV в. до приобретения Молдавией независимости от венгерской короны, но в летописных текстах его имя было искусственно связано с историческим процессом, проходившим несколькими столетиями раньше.

Свидетельством древних длительных контактов молдаван со славянским населением является топонимика Молдавии, в которой значительное место занимают названия рек, гор, холмов, сел славянского происхождения: Бистрица, Хлубока, Суховерх, Лозова, Садова и т. д.

При образовании многих молдавских топонимов (Брэвичень, Ворничень, Вэскэуць, Мэшкэуць, Похоарна и др.) широко употреблялись заимствованное восточнославянские суффиксы и другие лингвистические формы. В условиях долгого славяно-романского двуязычия населения славянский язык и кириллица стали использоваться в господарских канцеляриях и летописцами Молдавского княжества в XIV—XVI вв.

[PMR]

Заселение земель к востоку от Карпат и рост народонаселения способствовали хозяйственному освоению этих прежде слабозаселенных земель, обеспечили их общий экономический подъем, развитие сельскохозяйственного и ремесленного производства. Рост производительных сил, дальнейшее углубление общественного разделения труда и, как результат, — все большее обособление ремесла от сельского хозяйства, оживление обмена и товарного обращения, появление городов (Хотин, Сирет, Байя, Сучава, Яссы и др.), обусловили дальнейшую социальную поляризацию общества35. Говоря о процессе появления феодального землевладения у волохов в этом районе, К. Маркс отметил, что там первоначальный способ производства был основан на общинной собственности. С течением времени военная и духовная знать вместе с общинной собственностью узурпировала и связанные с нею повинности, а также труд свободных крестьян. «Труд свободных крестьян на их общинной земле превратился в барщинный труд на похитителей общинной земли»36. Следствием феодализации явилось формирование классов земельных собственников37.

В течение XII — XIV вв. шел процесс формирования молдавской народности. Возникновение народности явилось одной из предпосылок возникновения самостоятельного молдавского государства. С другой стороны, появление государственности ускорило завершение процесса сложения этнической общности. Молдавская восточнороманская народность возникла в результате консолидации волошского и восточнославянского населения в землях к востоку от Карпат благодаря их тесным территориальным, производственным, кровнородственным, культурным и языковым связям. Этот процесс сопровождался складыванием характерной народной культуры. Народная культура молдаван и мунтян имела между собой много общего в силу того, что это близкородственпые народы. Но при наличии сходных черт, обусловленных общим волошским фондом, в их культуре выделяются характерные признаки, присущие каждому из этих народов,

Этнографическими исследованиями выявлены типологические различия в духовной и материальной культуре мунтян и молдаван. Так, например, народное жилище в Банате и Мунтении формировалось под влиянием балканских традиций, в то время как жилище Северной Тран-спльвании и Молдавии сходно с жилищем Западной Украины. Средневековые авторы (Н. Олахус) отмечали различия между народной одеждой мунтян и молдаван. Исследователи отличают молдавскую школу зодчества от валашской (мунтянской), летописание Молдавии от летописания Мунтении, молдавскую народную музыку, особенно лирическую, от валашской. Такие же закономерности наблюдаются в фольклоре обоих народов — наряду с общими мотивами и произведениями в XVI — XVII вв. завершается дифференциация восточнороманского героического эпоса, выделяются мунтянская и молдавская версии ряда произведений («Дончилэ», «Землепашец-змееборец»), а затем появляются произведения, характерные только для Молдавии («Кодрян») или только для Мунтении («Георгелаш»)38 Аналогичные явления можно проследить и в других областях народной материальной и духовной культуры.

Одним из существенных признаков этнического самосознания того пли иного народа является наличие у него этнонима — самоназвания. В процессе формирования молдавской народности у нее зафиксировано наличие двух этнонимов. Наиболее древним является «волохи» («влахи»). Это древнее наименование всей восточнороманской этнической общности.

[PMR]

Старый этноним употребляется некоторое время и после образования молдавской народности. Молдаване частично сохранили древний этноним «волохи» в первые века после образования государства. С ростом этнического самосознания формирующейся молдавской народности и осознанием ее как отличной от других волохов общности утверждается новый этноним — «молдаване». Первый документ, содержащий выражение «земля молдавская», датируется 1360 г., «молдаванин» — 1391 г., «земляне молдавские» — 1402 г. и т. д. Первое время оба термина употреблялись одновременно: «Малая Валахия, или Земля Молдавская» (1395 г.), «Мол-довлахия» (1435 г.).

Постепенно этноним «молдаване» становится основным и вытесняет старый («волохи»). Документы и средневековые авторы славяно-молдавских летописей XV — XVII вв. Г. Уреке, М. Костин, И. Некулче, Д. Кантемир, Н. Мустя и другие пишут о «молдаванах», «молдавском народе», «молдавском языке», «отечестве нашем Молдавии», «Молдавском государстве» и т. д.

Происхождение этнонима «молдаване» связано с названием гидронимов и топонимов, содержащих в себе корень «молда» — «молдава». В восточных предгорьях Карпат встречаются такие древние названия рек и сел: Молдова, Молдовица, Молдова-Веке и др.

Среди молдавских сел, основанных в междуречье Днестра и Прута, имелись села, названные этническим именем народа: Молдова, Молдо-васка в Аккерманском уезде (XIX в.), Молдова — в Хотинском уезде (XIX в.), современное с. Молдаванка в Фалештском районе МССРпдр.

В XVI — XVII вв. молдавские поселения возникают между Днестром и Бугом. В Бал иском уезде Херсонской губернии в XIX в. возникли села Молдаванка, Молдовка. Во второй половине XIX — начале XX в. большие группы безземельных молдавских крестьян начали переселяться на Кавказ, в Среднюю Азию, Сибирь, на Дальний Восток, где основали поселения с аналогичными названиями — Молдаванская (Краснодарский край), Молдавановка (Кантский р-н Киргизской ССР), Молдавановка (Приморский край).

Подлинным выразителем этнического самосознания является народ, который в своем устном творчестве — балладах, преданиях, песнях, поговорках и т. д. называет себя молдаванами, а свою страну Молдавией.

[PMR]

§ 6. ОБРАЗОВАНИЕ МОЛДАВСКОГО ФЕОДАЛЬНОГО

ГОСУДАРСТВА

В формировании этнического единства складывающейся народности большую роль играет государство и его политика.

Говоря об образовании какого-либо государства, мы исходим из марксистского положения о том, что возникновение государства есть следствие достижения обществом известной степени социального развития. «История показывает,— говорил В. И. Ленин, — что государство, как особый аппарат принуждения людей, возникало только там и тогда, где и когда появлялось разделение общества на классы, — значит, разделение на такие группы людей, из которых одни постоянно могут присваивать труд других, где один эксплуатирует другого»39.

Классовое общество на территории Молдавии возникло значительно раньше, чем образовалось самостоятельное Молдавское государство. Процесс формирования классов шел еще в го время, когда сюда распространялась власть киевских и галицко-волынских князей. Уже тогда появилась угнетаемая часть населения (зависимое крестьянство) и выделился господствующий класс (боярство). В период монголо-татарских вторжений классовое расслоение сохранилось, хотя общее количество населения резко сократилось.

Таким образом, па территории Молдавии в середине XIV в. как у славянского, так и у волошокого населения были налицо все атрибуты раннего феодального классового общества.

Феодальные общественные отношения и политический строй в Молдавии сложились в результате развития и синтеза старой волошской общественной организации с некоторыми заимствованиями у славян. Например, правитель округа в Молдавии назывался пыркалаб, но даже в XV в. в некоторых пограничных округах документы на славянском языке называли их посадниками, то есть так, как у восточных славян. Сами округа иногда называли державами (от слова держать), в молдавских же документах — цикутами (от молдавского а цине — держать).

До образования Молдавского государства уже существовали неболь -шпе волошские княжества во главе с воеводами. Такие раннефеодальные образования известны на территории Трансильвашш, Валахии и Молдавии. Д. Кантемир в «Описании Молдавии» упоминает три области («республики»): на севере — Кымпулуиг, на юге — Тигеч и Вранча, которые при нем еще сохраняли память об автономии.

Во главе села стоял представитель местной знати, которого называли кнез, жуде пли ватаман (точные различия между ними установить трудно). Титул кнез у вол охов употреблялся для обозначения сельского старейшины. Первые упоминания о кнезах датируются XIII в., но существовали они намного раньше. Кнезы имели некоторую власть над жителями села, которая со временем возросла.

[PMR]

По мере развития феодальных отношений и роста численности молдавского населения постепенно складывались социально-экономические п политические предпосылки образования молдавского государства. В первой половине XIV в. Венгерское государство расширило свои границы на Восточных Карпатах и создало там военную пограничную область — Молдавию. Во главе нового политического образования в должности наместника находился марамурешский воевода. В 1359 г., восстав против власти венгерского короля, Молдавия приобрела независимость. Во главе нового государства стал марамурешский воевода Богдан.

Венгерский король пытался подчинить себе эти земли и непокорного воеводу Богдана, но потерпел неудачу и должен был в 1365 г. признать независимость нового княжества. Год восстания (1359) обычно считают датой возникновения самостоятельного молдавского государства. Первой его столицей был город Байя. Иностранные источники называли новое княжество Молдавией, Волошской землей, кроме того, встречаются названия: Россовлахия, Молдославия, Малая Валахия. Турецкие документы по имени первого господаря именовали государство Богданией.

Создание самостоятельного молдавского государства способствовало окончательному завершению процесса формирования молдавской народности и ее дальнейшей консолидации в рамках новой государственности. Во второй половине XIV — начале XV в. молдавское государство распространило свою власть на всю территорию расселения молдавской народности на восток от Карпат до Днестра. В 1393 г. молдавский господарь Роман именовал себя: «...мы Роман воевода Молдавский и дедичь оусей земле Волошьской от плонины (имеются в виду долины Карпат.— Лет.) аже до берегу моря»40.

Полностью территория между Днестром и Прутом вошла в состав Молдавии в начале XV в. при господаре Александре Добром. В начале XVI в. молдавские поселения распространились за Днестр, а в XVII — XVIII вв. между Днестром и Бугом уже существовали села со смешанным населением — украинским, русским, молдавским.

С момента основания Молдавского государства государственным языком становится старославянский язык, на котором в XIV — XVI вв. писались господарские грамоты и другие государственны© акты. Молдавская церковь до начала XV в. была подчинена Галицкой митрополии. Развитию молдавской культуры в значительной мере способствовали такие крупные культурные центры, как Москва, Киев, Львов. Молдавии была оказана помощь в организации школ, типографий. Связи между молдавским, русским и украинским народами способствовали возникновению культурной близости этих народов, что отразилось в языке, литературе, обычаях, искусстве.

В начале XVI в. появляются первые книги и документы на молдавском языке, богослужебная литература, акты господарской канцелярии, частные письма. Большую роль в развитии молдавского языка и литературы сыграли молдавские просветители XVI — XVII вв. Варлаам, Дософтей, летописцы XVII—XVIII вв. Григорий Уреке, Мирон и Николай Костины, Ион Некулче и др. Дософтею принадлежат крылатые слова: «Свет к нам с Востока приходит». В них как бы сконцентрировалась признательность молдаван русскому народу за его помощь в развитии молдавской культуры и поддержку в борьбе с общими врагами.

В социальной жизни населения Молдавии и в общественных отношениях еще сохранялись общинные порядки, сложившиеся в предшествующие века. Так, территория каждой сельской общины (хотар) имела издревле установившиеся границы. Уже в самых ранних документах Молдавии (XIV — XV вв.) о границах говорится как о существующих «из века», во всяком случае, до образования Молдавского государства (1359 г.). Хотары сел отмечались специальными межевыми знаками. Позже феодалы при определении границ владений использовали старое деление на хотары и прежние пограничные знаки.

Некоторые подробности внутренней жизни волошской общины выяснил польский историк первой половины прошлого столетия Т. Чацкий, располагавший документами XIV в., не сохранившимися до наших дней. Он отмечал, что в волошских общинах Галицких земель на раннем этапе все денежные штрафы шли в пользу общины, что судьями в селах были старейшины, а для решения наиболее важных дел собиралось вече, т. е. общее собрание41. Волохи проживали дворищами, каждое из которых, как правило, представляло собой большую семью. Такая семья в раннефеодальный период была довольно распространенной формой хозяйствования. На территории Молдавии также существовали патриархальные семьи, в документах более позднего времени о них сохранились упоминания, в частности об обычае совместного владения землей.

[PMR]

По волошским правилам, споры внутри общины разбирали старейшины села в присутствии народа. Некоторые черты судебных сходов волошской общины сохранялись веками. Однако из переписи 1568 г. в Западной Украине узнаем, что этот издавна существовавший обычай из права свободных общинников превратился в обременительную повинность — суд целиком перешел в руки феодалов. В волошских же селах Словакии на протяжении веков сохранялся суд из девяти лиц, специально избранных общиной, а в некоторых случаях — и судебный процесс в присутствии всех жителей деревни.

О судебных собраниях в Молдавии сведений не имеется. Здесь по мере формирования классов общинный суд к XV в. исчез, его окончательно заменил суд феодалов. Как память о суде народа сохранился лишь институт соприсяжников. По молдавским средневековым обычаям, в случае судебного иска ответчик мог оправдаться, представив «свидетелей доброй славы», которые клятвой подтвердят его невиновность. Но другая сторона в свою очередь могла опровергнуть показания соприсяжников, представив удвоенное количество свидетелей, готовых принести присягу. Например, шести присяжников было достаточно, чтобы снять с человека обвинение, но 12 присяжников другой стороны могли восстановить прежнее обвинение. Число соприсяжников могло быть и большим.

Юридические обычаи молдавской общины имели много общего со славянскими. Приведем один пример. В молдавском селе существовала обязанность жителей «гнать след», присущая и древним славянам. «Гнать след» — коллективно ловить «татей» или «разбойников», если они обнаружены на территории данной общины., Если преследуемый убегал на земли другой общины, то жители первой преследование прекращали и должны были только громкими криками известить соседей о том, что к ним перебежал преступник, и погоня велась уже членами соседней общины, которые в свою очередь в случае необходимости передавали «след» третьей общине и т. д. Если какая-нибудь община теряла след бежавшего, то она несла ответственность за его преступление, например, отвечала за совершенное им убийство и платила судебный штраф. Этот обычай уходит корнями в глубокое прошлое. Ответственность общины за проступки ее членов была отголоском древних родовых обычаев.

[PMR]

§ 7. СУДЬБЫ МОЛДАВСКОЙ ОБЩИНЫ ПОСЛЕ ОБРАЗОВАНИЯ ФЕОДАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА

Характерные черты феодально зависимой крестьянской общины.
В период формирования и особенно после становления молдавского феодального государства многие функции общины переходят к государственным органам власти или отдельным феодалам. Земли молдавских общин захватывают местные феодалы из общинной верхушки (кнезы, жуде, ватаманы) либо приближенные господаря. Складывается церковное землевладение.

В молдавских грамотах XV в. часто встречаются формулировки о пожаловании господарем сел боярам и монастырям—«где был кнез», или реже — «где есть кнез». Пожалование села с указанием о существовании в нем кнеза свидетельствует, что господарь не признает его владельческие права и передает их боярину или монастырю.

Община по-прежнему имела установившийся территориальный комплекс — хотар, охватывавший ее ватру (домостроения) и угодья. О хота-рах сел упоминается в самых ранних молдавских документах, как о существовавших «из века». Устанавливая границы своих владений, феодалы должны были считаться с хотарами общин42.

Хозяйственная организация молдавского села на всем протяжении феодальной эпохи требовала, однако, сохранения общины. Она продолжала выполнять экономическую, фискальную, административную, право-вую, морально-религиозную функции, т. е. продолжала свое существование, хотя и «под господской опекой»43

После завершения процесса феодализации, к XV в., взаимосвязь вотчины (основной формы феодального землевладения) и села (главной ячейки общины и основной единицы землеустройства в Молдавии) приняла форму, описанную в многочисленных грамотах XV — XVII вв., из которых следует, что весь земельный комплекс княжества был распределен между хотарами сельских общин, ведущих свое начало от общин дофеодальных времен (т. е. волошских). Хотар каждого села отделялся межевыми знаками от хотаров соседних сел44. В поземельных документах хотары приводятся обычно с указанием их периметра. В конце XIV в. процесс выделения хотаров отдельных сельских общин был в основном завершен. С тех пор село (со своим хотаром) выступает в грамотах XV — XVII вв. как постоянная единица землеустройства, как основной объект пожалования, дарения, купли-продажи и т. д. Хотар всегда сохранял хозяйственное и производственное единство и самостоятельность по отношению к хотарам соседних сел45.

На основе разложения этой общинной организации, являющейся более древней, по мере развития феодальных отношений возникла феодальная вотчина. Контуры новой социально-экономической организации — вотчины — наслаивались на сельский хотар, который не терял самостоятельности в области производства и землепользования (поскольку община не дробилась), даже если соседние хотары входили в ту же вотчину. Ведь хотар села (хотар отдельной сельской общины) сложился раньше, нежели установилась вотчинная межа, поскольку общинная собственность на землю предшествовала вотчинной.

Хотар состоял из нескольких экономических атрибутов (поселения, леса, пастбища, сенокосы, пашнп, воды и прочие угодья), которые эксплуатировались общиной в условиях господства подсечной и переложной систем земледелия и ненадельного крестьянского землепользования.

[PMR]

Первым среди этих атрибутов было само поселение, называемое в документах ватра. В XV — начале XVI в. ватра объединяла в среднем 10 — 20 домов, а во 2-й половине XVI — XVII в. — 20 — 30 домов46. Ватра иногда делилась на четное число кутов (в основном на два), объединявших группы родственников — патронимии. Их четность объясняется исследователями как пережиток родоплеменного строя, дуальной организации семейных общин47. Два или несколько кутов составляли сельскую общину с единым хотаром. Зависимыми от основного поселения являлись и выселки, прикуты, находящиеся вне ватры, но в пределах хотара.

Каждый двор ватры имел право пользоваться всеми сельскими угодьями, но постоянным наделом в хотаре села не обладал. Кроме больших участков вокруг дома, пользование остальными угодьями регулировалось общиной. Даже незаселенные территории ватры находились в ведении общины, которая наделяла участками вновь создаваемые семьи.

В общем пользовании жителей села находились лес, пастбища, вода и др. Община организовывала загоны для скота, работы по очистке леса, определяла места для сенокосов. Лес имел особо важное значение как кормовая база для развития животноводства48.

Значительной была роль общины и в использовании пахотных земель. Переложная система земледелия через определенное время требовала смены пахотных участков. Отведение новых участков под пашню вызывало необходимость вмешательства общины, ибо нужно было принять меры, чтобы не ущемлять интересы односельчан. Участки с одинаковыми культурами располагались рядом, обработка и уборка урожая производились одновременно на всех участках. Чтобы избежать потрав, пахота (царина) обносилась общей изгородью с едиными воротами. В документах часто говорилось об изгороди царины, о «воротах царины»49. Изгородью обносились виноградники и иногда сенокосы. Захватив земли села, феодал-землевладелец должен был считаться со сложившейся системой землепользования. В рамках земельного хотара села действовало как крестьянское, так и вотчинное производство. Хозяйство крупной и средней вотчины, если оно имелось, было, как правило, распылено по многим сельским хотарам. Очаги господского хозяйства не выделялись в единый комплекс, а оставались в хотаре села (господские виноградники, пасеки, подсеки, пашни и т. д.)50. Такое положение вполне понятно в условиях господства подсечной и переложной систем земледелия и весьма развитого скотоводства. В результате эксплуатация очагов господского хозяйства подчинялась тем же правилам, что и крестьянского.

При отчуждении феодалами отдельных частей села община, как правило, не дробилась. Оставался целостным и хотар, в котором сохранялось общинное землепользование всей сельской общины. Дробилось лишь право на феодальную ренту с крестьян общпны, то есть из всех видов земель продавалась только идеальная доля. Доля каждого дома (или место для него) носила название жрябие (от славянского жребий)51.

[PMR]

Хотя в хотаре села действовала ненадельная система общинного землепользования, крестьяне-общинники имели наследственные права на воздвигнутые строения, посаженные деревья, виноградники и т. д.

Предметом особой заботы общины была сельская межа. Межевание сел было немыслимо без участия общины. Межевые свидетельства составлялись представителями господарской власти в присутствии «старых и добрых людей» — владельцев как обмежеванного, так и близлежащих сел и даже представителей более отдаленных поселений — межиешей (соседей)52.

Межевщики в присутствии указанных «старых и добрых людей» шли от знака к знаку, пока не возвращались к исходному месту. Знаки бывали как естественные (курганы, верховья гор, долины, овраги, отдельные высокие деревья и др.), так и искусственные (рвы, насыпи, зарубки на деревьях, камни, под которые клались угли, и др.)53. Известен обычай межевания «с пахотой па голове» («кг/ бразда ын кап»). Он состоял в том, что один или несколько старожилов клали на голову кусочки пахотной земли (браздэ) и шли впереди по меже. Это означало, что они верно ее указывают. Так, при межевании в с. Пересечино Оргеевского уезда 23 апреля 1602 г. межевщики «спрашивали, кто может выполнить присягу и взять на голову пахоту». Согласие дали «сыновья Гранины, Тоа-дер, Иоанн и Николай»54.

С развитием товарного вотчинного производства и расширением связей феодального хозяйства с рынком владельцы вотчин переходят в наступление на крестьянское землепользование в хотаре сельской общины. Не нарушая этой системы в целом, вотчинники в конце XV — XVII в. в пределах хотара села территориально сужают сферу его действия, изымая из общинных угодий определенную часть, чаще всего леса и воды, необходимую для барского скотоводства — наиболее товарной отрасли вотчинного производства.

Эти земли (особенно в пределах господарского домена и вотчин духовенства) огораживались или даже выделялись из хотара сельской общины в самостоятельный «браншцный» хотар55. С выделением из сельского общинного хотара бранищного хотара мелкое крестьянское производство должно было приспосабливаться при землепользовании к более крупному производству самого вотчинника. Крестьяне-общинники могли использовать здесь лишь излишки угодий браншц56.

С переходом свободных общин под власть феодалов последние назначают в селах своих представителей — ватаманов. Если грамоты XV в. так называли старейшину села57, то в середине XVI в. так называют управляющего боярской вотчины. Наряду с ватаманом в документах фигурирует урядник, а позже ворничел. Ватаманы и урядники занимались сбором феодальной ренты, распределением государственных податей по сельским дворам с учетом количества скота, пашен, сенокосов и т. д.58

Бесспорно, что с установлением власти феодала над общиной многие архаические черты общинного судопроизводства претерпевают значительные изменения. Они сводятся к узурпации общинных прав феодалами-землевладельцами. Примером могут служить изменения характера судебной пошлины — третины. Первоначально, в период волошского права, она шла в пользу всей общины, затем одну треть пошлины, штрафов и частных выкупов стала присваивать себе верхушка общины. В данный период этот процесс окончательно завершается59. С переходом свободных общин под власть светских и духовных феодалов или в господарский домен не только часть, а все судебные пошлины и штрафы идут либо в пользу феодалов-иммунистов, либо в пользу господаря. Та часть старейшин, которая слилась с классом феодалов, получала уже не треть, а всю сумму судебных пошлин и штрафов (т. е. и те две трети, которые ранее оставались общине)60.

Значительную эволюцию претерпел общинный суд. В ведении общины «под господской опекой» оставалось лишь судебное разбирательство мелких гражданских дел и морально-бытовых проступков. Эти дела разбирались под руководством ватамапа и урядника «старыми и добрыми людьми». Разбор более серьезных нарушений правопорядка перешел к суду феодала-иммуниста или к господарской власти (если владелец села не имел иммунитета). Но память об общинном суде — мирском сходе волошской общины — сохранялась в виде института соприсяжников. По-прежнему он состоял в том, что на суде стороны могли представить определенное количество свидетелей так называемой «доброй славы» истца или ответчика, наподобие послухов «Русской Правды». Постепенно с закрепощением крестьян они были отстранены от участия в присяге.

По мере закрепощения община, находившаяся на феодальной земле под господским подчинением, все больше теряла элементы самоуправления и другие свойственные ей черты.

[PMR]

Разложение феодально зависимой крестьянской общины.

Со второй половины XVII в. наступил новый этап распада общины. Отдельные землевладельцы стремятся лишить крепостного крестьянина наследственного жребия в сельском хотаре. Это выражалось в продаже крепостных (вечинов) отдельно от земли, на которой они сидели. Землевладельцы могли также переводить вечинов с одних вотчин в другие. Так, из более позднего документа 1741 г. узнаем, что в конце XVII в. Иордаки, ворник, «переселил... всех вечин из села Мерчешты, сколько их было, в село Трибешты»61. Отделенный таким образом от своего наследственного участка землепользования, вечин на новом месте был вынужден принять условия, которые диктовал ему землевладелец.

Продажа вечинов отдельно от земли, а иногда и от семьи, передача их из одной вотчины в другую, превращение в дворовую челядь — все это не отвечало интересам казны, ибо теперь вечины могли уплатить только часть налогов. Поэтому гослодарская власть стремилась сохранить общину.

Тем не менее феодальное государство также вело наступление на сельскую общину, хотя и иначе, чем феодал-вотчинник. Для казны важно было превратить общину в инструмент взыскания централизованной ренты, главным образом налогов. Община сама раскладывала подати между своими членами и отвечала за бежавших односельчан; этот порядок для государства был желателен, и оно стремилось его сохранить. В 1742 г. господарь Молдавии К. Маврокордат издал указ, запрещающий крестьянам уходить из села, где они записаны в податную перепись62. I

Важным правительственным мероприятием, непосредственно сказавшимся на положении общины, было Уложение К. Маврокордата от 1749 г., отменившее институт вечинства. Упразднялось прикрепление крестьян к землевладельцу, но крестьяне по-прежнему не имели права покинуть то село, где были вписаны в податную перепись как налогоплательщики. Переход мог быть осуществлен только с разрешения властей33. Зависимость сельской общины от феодального государства, естественно, усилилась.

[PMR]

Во второй половине XVIII в. в процессе преодоления экономического упадка наблюдается определенный рост вотчинного производства. В этих условиях процесс присвоения феодалами-землевладельцами общинных угодий (альмеды) вступает в новую фазу. Он выражается в законодательном оформлении ограничения крестьянского землепользования в пределах сельского хотара. Так, 28 ноября 1792 г. господарь А. Морузи издал хрисов (грамоту), запретивший крестьянам свободное пользование лесом. Выпас скота в лесу не разрешался, за используемый в домашних целях лес крестьяне должны были платить десятину в пользу феодалов-собственников.

Сильный удар крестьянской общине нанесли законоположения начала XIX в., которые установили максимальный размер сенокоса и пастбища в сельском хотаре. Нормы определялись по трем имущественным разрядам крестьян: зажиточные, середняки и бедняки (фрунташъ, миж-локашь, подашь), в зависимости от количества скота и величины повинностей. Земля под пастбища и сенокосы предоставлялась не каждой семье, а общине в целом64.

В первой половине XIX в. наряду с генезисом капиталистических отношений происходят значительные типологические сдвиги в формах пока еще господствующего феодализма. Наблюдается ослабление феодально государственной централизованной эксплуатации крестьян и усиливаются частновладельческие ее формы, значительно ослабленные в период турецкого ига65.

Уменьшение тяжелого налогового гнета стало возможным вследствие прогрессивного акта освобождения Бессарабии от турецкого ига и ее присоединения к России. В дальнейшем молдавская сельская община под господской опекой» пошла по пути, уже известному в Восточной Европе, где барское производство было более развитым, нежели в Юго-Восточной Европе. В Бессарабии этот процесс получил отражение в законоположениях первой половины XIX в.

[PMR]

Значительное внимание молдавской общине уделяет «Положение о царанах» от 24 января 1834 г.66 По этому закону помещики были обязаны заключить с царанами письменные соглашения, в которых предусматривалась величина наделов (количество земли и угодий), предоставляемых владельцем царанам, и обязанности последних за пользование этими землями. На все формы хозяйственного использования земель в сельском хотаре (посадка виноградников, садов, постройка домовит.д.) отдельные крестьяне или вся община должны были получить согласие владельца. Этим разрушалось традиционное ненадельное землепользование крестьян в хотаре села и еще больше сокращалась роль крестьянской общины в регулировании землепользования.

В Положении 1834 г. довольно подробно определены административные функции общины. Над сельской общиной устанавливалась власть волостного правления, которое организовывало выборы старост, сотоких (от 100 домов) и десятников (от 10 домов) на мирских сходах. Мирские сходы занимались раскладкой податей и повинностей между семьями, предоставлением «доверенностей для хождения по делам общественным»67. Сельское правление следило за выполнением крестьянами владельческих повинностей, соблюдением «спокойствия» и выявлением укрывательства беглых, исправностью дорог и мостов.

В каждой волости утверждался сельский суд, который рассматривал маловажные ссоры и тяжбы между царанами, не подлежащие уголовному суду. Суд состоял из волостного головы, старосты и десяти выбранных на мирском сходе «почетнейших царан»68.

Отдельные контракты, заключенные между помещиками и крестьянами согласно Положению 1834 г., несколько детализировали функции крестьянской общины того времени. Община выделяла сторожей для охраны имущества владельца, обеспечивала охрану межевых знаков вотчины, несла ответственность за потраву владельческих посевов и т. д. За все нарушения владелец взимал штраф с общины, а последняя — с конкретных виновников. Община не имела права пргаимать в село новых поселенцев без согласия владельца69.

[PMR]

Правительственный акт 1846 г. («Нормальный контракт») еще более четко регламентировал действия общины. Крестьян наделяли землей в зависимости от количества скота70. Но земля не распределялась непосредственно помещиком, а передавалась общине, которая и наделяла своих членов. Община была обязана, согласно «местному обыкновению, обращать хлебопахотные, выгонные и сенокосные участии на смену одни вместо других»71. Царане отвечали за выполнение владельческих повинностей общинной круговой порукой. На мирском сходе решался вопрос об очередности выхода крестьян на работу в барское хозяйство.

Несмотря на то, что община выступала в качестве юридического лица во взаимоотношениях с помещиком и государством, внутри ее развивались социальные противоречия. Так, 5 сентября 1866 г. хотинский уездный исправник докладывал губернатору, что бедные крестьяне с. Хо-дороуцы жаловались на захват надельной земли зажиточными односельчанами72.

Положение от 14 июля 1868 г. наделило крестьян различными по размеру участками земли. Так, например, в Хотинском уезде на семью приходилось 8 десятин, в Аккерманском — 13,5. Земля по реформе передавалась в посемейную наследственную собственность царан. Последние получили право выхода из общины и переселения на другие земли, возможность уходить в города73. Но фактически этот пункт реформы часто не выполнялся и общинное владение землей в некоторых селах сохранилось до XX в.

Из отчетов земских начальников некоторых уездов, в 1894 г. представленных в ответ на запрос министерства внутренних дел, узнаем, что в Сорокском и Оргеевеком уездах крестьяне владели землей согласно семейно-наследственному праву, а в селах Хотинского уезда кое-где сохранялось общинное землевладение74. Однако и в Оргеевеком, и в Сорокском уездах еще отмечались общинные пережитки. Выгонами и лесами по-прежнему пользовались все жители села75. В распоряжение общины поступали выморочные участки, которые распределялись между вновь созданными семьями76. За общиной сохранялись административно-фискальные функции: на мирских сходах рассматривались вопросы раскладки податей и повинностей, мирских сборов77.

Общинное землепользование у отдельных групп крестьян (особенно бывших государственных) частично сохранялось вплоть до 1917 г.78

Таким образом, с развитием капитализма консервативность общины более не отвечала интересам нарождавшейся буржуазии. Общину взрывало изнутри в результате классового расслоения, ее ликвидировали как анахронизм, препятствовавший переходу сельского хозяйства на капиталистический путь развития.

[PMR]

Эволюция резешского долевого землевладения

Картина истории общины в Молдавии будет неполной без рассмотрения эволюции резешского долевого землевладения, являющегося в основном «новообразованием» периода развитого и позднего феодализма.

Истоки этого землевладения относятся к XV — началу XVI в., когда общинная собственность была уже почти ликвидирована и развитие феодализма вширь в основном завершилось. К середине XV в. свыше 90% от 1700 имевшихся сельских хотаров входило в состав частнофео-дального землевладения и, кроме того, господарский домен охватывал еще около 6% сел79. В условиях внешней военной опасности феодализм мог развиваться вглубь только в том случае, если, с одной стороны, зависимый крестьянин освобожден от военной повинности, а с другой — если одновременно возрастает количественная и качественная мощь класса феодалов-землевладельцев, особенно его военного сословия. Поскольку земельная база этого сословия не смогла создаться в Молдавии за счет земельных резервов государства как внутренних (государственные земли, секуляризация монастырских земель), так и внешних (приобретение новых слабо феодализированных территорий), она формировалась в результате перестройки структуры феодального землевладения путем дробления на все более мелкие владения.

В структуре землевладения Молдавии XV — начала XVI в. крупным и средним землевладельцам принадлежало свыше 81% земель. В процессе дробления (XVI — начало XVII в.) к военно-служилому сословию, владевшему мелкими земельными участками, перешло свыше 55% земель, а общее число землевладельцев выросло с 2 тыс. до более 10 тыс.80 Это увеличение произошло в рамках прежнего земельного фонда светского землевладения за счет массового дробления и увеличения удельного веса мелких вотчинников, в своей основной массе военно-служилого сословия.

Однако действие внутриформационной закономерности развития феодализма вглубь (вызвавшее раздробление старовотчинной структуры землевладения) в Молдавии полностью не завершилось, когда в конце XVI в. в феодальных отношениях начались важные типологические сдвиги. Установление турецкого владычества в Молдавии, связанное с ним выкачивание значительных доходов, главным образом за счет централизованной ренты81, привело к усилению феодально-государственной эксплуатации и ослаблению соответственно эксплуатации крестьян вотчинниками-землевладельцами. В целом частнофеодальное землевладение не было сломлено: была лишь резко ограничена частновладельческая эксплуатация крестьян.

В результате при господстве частновладельческой собственности на землю экономические отношения собственности носили характер преимущественно феодально-государственный. Это способствовало массовому переходу земельной собственности от военно-служилого сословия (слуги, куртяне, немеши) в руки служилого боярства, приспособившегося к типологическим сдвигам в развитии молдавского феодализма.

Следовательно, смена владельцев в результате нового этапа перестройки структуры землевладения в конце XVI—XVII в. была направлена не столько против свободной общинной крестьянской собственности, сохранявшейся с дофеодальных времен (как это предполагали некоторые историки), а явилась в первую очередь ударом по частновладельческой земельной базе мелких вотчинников военно-служилых сословий. Их земли отошли к новым крупным и средним вотчинам конца XVI — XVIII в. Начался процесс массового разорения молдавского мелкого вотчинного землевладения. Вотчинники стали облагаться тяжелыми налогами, близкими по квоте к крестьянскому тяглу. Не будучи в состоянии развивать собственное хозяйство, которое пришло в упадок, эти вотчинники разорялись и дробили свои владения до бесконечности. Владельцы мелких вотчин нередко вынуждены были переходить грань, отделявшую мелкую вотчину от владения крестьянского типа.

Раздробление старовотчинного землевладения на первом этапе перестройки (в конце XV — XVI в.) происходило на основе сохранения наследственных связей владельцев. В результате в селах образовывались мелковотчинные группы родственников, называвшиеся в документах дружини82. Они как бы копировали патронимии крестьянских кутов. Дружини все более приобретали черты так называемых «вторичных пат-ронимий». По мнению советского этнографа М. О. Косвена, подобные патронимические группы образуются «из малой семьи, когда таковая размножается, делится и разделившиеся семьи в свою очередь сохраняют между собой связь»83.

[PMR]

При сложившейся системе землепользования мелкие владельцы не могли дробить хотар села и для получения ренты объединялись в группы, сохраняющие наследственные связи. В Молдавии мелкое землевладение родственных групп внешне походило на форму земельной собственности у остатков свободных крестьян-общинников.

. Немногочисленные остатки общинной собственности на землю, которые сохранились после завершения процесса феодализации, к концу XV — XVI в. характеризовались смещенной картиной развития общины и общинного землевладения. Это обусловливалось необходимостью совместного освоения лесных, залежных и горных массивов. Малая семья имела право частной собственности лишь на идеальную долю от воех видов земель. Этой долей она могла свободно распоряжаться — менять, дарить, завещать, продавать. Так сложилось долевое землевладение, где наряду с характерным землепользованием, когда ни один из видов земельных угодий не был реально выделен, существовало право частной собственности малой индивидуальной семьи на все виды земель84.

Таким образом, мелкое долевое землевладение, возникшее на одном из этапов разложения общинной собственности, несмотря на массовый захват земель феодалами, все больше расширялось за счет разорения мелких землевладельцев.

На начальном этапе эволюции долевого землевладения в тех селах, которые возникли в результате перестройки, характер земельных отношений между членами родственных групп еще не носит черт общинного землевладения и землепользования. Это скорее всего общее землевладение групп родственников, составлявших «вторичную патронимию». Главная задача этих групп — организация раздела феодальной ренты между собой.

Значительные сдвиги в этих долевых селах наблюдаются в конце XVI — XVIII в. С одной стороны, происходит окрестьянивание мелких землевладельцев, а с другой — их постоянное воспроизводство на уровне мелкой вотчины за счет продолжающегося дробления. Мелкое землевладение частично вновь поглощалось крупной и средней вотчиной. В долевое село проникают новые владельцы, что приводит к разрушению родственных связей. В результате изменяется терминология, обозначающая принципы владения в долевом селе. Так, термин батрын, означавший ранее только группу родственников, стал применяться для обозначения участка земли, принадлежащего этой группе. Во второй половине XVII в. происходит раздел земель между бэтрынами. В большинстве же бэтры-нов неотмежеванными остаются все угодья (леса, пастбища, воды), кроме пашен и сенокосов.

[PMR]

Появляется общий термин и для обозначения всех владельцев села и бэтрына — резеш. До середины XVI в. такого термина в молдавской дипломатике не существовало85. Только в случаях, когда о совладельцах говорилось как о членах определенных родственных групп,, их называли, как уже отмечалось, дружини. С конца XVI в. это понятие постепенно исчезает. Характерно, что некоторые авторы документов конца XVI в. еще не различают термины дружини и резеши, поскольку старое понятие окончательно себя еще не изжило, а новое не утвердилось.

Термин резеш во многом аналогичен понятию сябр долевой деревни Северной Руси и применялся, как и последний, для обозначения как дольщиков-крестьян, так и вообще совладельцев-дольщиков86. Его появление необходимо связать с распадом родственных групп — вторичных патронимий, о чем свидетельствуют и правительственные реформы конца XVI — начала XVII в. Так, в грамотах того времени указывалось, что отныне платить штрафы должна не вся родственная группа, а только индивидуальная семья. В документах появляются сведения о владении отдельными семьями определенным количеством жрябие87.

Переход окрестьянившихся резешей к личной обработке своих земель происходил в условиях постепенного перемещения феодально зависимого населения с вотчин мелких землевладельцев на земли бояр. Крестьяне не могли противостоять бесконечным государственным поборам, разоряющим их хозяйства.

Даже в тех резешских селах, где оставалась определенная часть феодально зависимых крестьян, часто на одного крестьянина приходилось несколько владельцев-полукрестьян. Поэтому рента перестала удовлетворять резешей в виду ее незначительности88, и теперь они должны были сами, наряду с крестьянами, обрабатывать землю.

[PMR]

Переход отдельных резешей из привилегированного сословия в разряд бирников (крестьян-налогоплательщиков) приводил к включению их в общую числу (раскладку) со всеми остальными крестьянами-тяглецами села. В переписях населения 1772—1774 гг. бирншки-резеши не выделяются из состава тяглового населения, кроме резешей, находившихся на какой-либо службе.

Но, живя в селе, резеши продолжали сохранять особые черты социальной жизни. Этнографические исследования позднейшего времени показали, что многие резеши все еще считали себя принадлежащими к «господам», в обращении друг к другу применяли выражения «боярин», «господин» (кукоане, кэпитан). Они стремились не вступать в родство с зависимыми крестьянами села, держались обособленно на свадьбах, в церкви, редко приглашали бедных крестьян на различные семейные и религиозные торжества.

В XVIII в. начинается новый этап распада резешского долевого землевладения. Появляются первые признаки полного раздела хотара села между индивидуальными семьями, ведущего к разрушению внешних форм общинных порядков в землевладении резешского села. Это явление зародилось как результат завершения процесса раздела пашен и сенокосов между резешами. Раздел угодий хотара в первую очередь происходил в тех селах, куда проникал крупный или средний землевладелец. Редкие переделы (т. е. вторичные или последующие разделы) хотара села, наблюдавшиеся еще в конце XVI — XVII в., в следующем столетии становятся массовыми. Цель переделов в документах лаконично определяется следующим выражением: «Чтобы каждый знал, чем владеет»89. Если устанавливалось, что кто-либо продал больше земли, чем ему полагается по генеалогии села, то его заставляли платить десятину с обрабатываемых им земель.

Процесс полного разделения хотара села между индивидуальными семьями охватывает постепенно одно село за другим, что приводит к окончательному исчезновению в них остатков существовавшего на протяжении веков разрыва между правом владения надельной долей и фактическим землепользованием.

К середине XIX в. в 67 из известных в Бессарабии 155 резешских сел были отмежеваны в индивидуальное пользование все виды земель90. В это же время в резешские села усиливается приток буржуазных элементов, купцов, мещан, чиновников и др.91 Выделение им участков — одна из причин дальнейшего роста малоземелья в указанных селах. Многие резеши остаются при ничтожных участках земли, в связи с чем называются теперь пармакарами92. В селах, где на семью приходилось в среднем меньше полдесятины, резеши предпочитали не делить все угодья, пользоваться ими «в неразделе». Малые размеры участков лармакаров заставляли их брать землю у помещиков при условии выполнения повинностей (наряду с безземельными царанами) и даже переселяться на помещичьи земли.

[PMR]

Царское правительство стремилось сохранить остатки резешского землевладения. Царизм был заинтересован в сохранении земли у резешей, на которых он смотрел как на зажиточный, консервативный элемент Бессарабии. Поэтому в отношении резешских сел царские власти старались соблюдать положения Соборной грамоты 1785 г.93 Впоследствии, на протяжении второй половины XIX в., когда под влиянием развития капиталистических отношений процесс захвата резешских земель буржуазными элементами еще более усиливается, правительство принимает законодательные меры, направленные на консервацию остатков резешского землевладения. В 1863 г. резешские земли были причислены к категории неделимого имущества94. Эти же цели преследовало решение общего собрания сената от 6 марта 1889 г., по которому резешское землевладение объявлялось крестьянским общинным землевладением95.

Однако новые законы были не в состоянии надолго задержать дальнейший распад резешского землевладения, обусловленный всем ходом социально-экономического развития края. К тому же указанные законы вызвали большие осложнения при их применении, поскольку не отвечали действительному положению вещей. И это в конце концов вынуждено было признать само царское правительство. Оно принимает Положение от 4 февраля 1875 г., которым принятый в 1863 г. закон о неделимости резешских владений фактически сводится на нет96, а 21 марта 1905 г. сенат признает, что владельцы «резешских вотчин не составляют общества в смысле юридического лица и что земли находятся у них на нраве частной и личной собственности»97.

Отмена указанных выше законов в условиях дальнейшего развития капиталистических отношений конца XIX — начала XX в. способствовала завершению распада долевого землевладения. Быстрое исчезновение общинных пережитков благоприятствовало развитию капитализма в сельском хозяйстве, формированию классов буржуазного общества.