[Ingrid]

PMR писал (а)

Мне кается автор вспоминает ту девушку, лежа одиноко в постели и обнимая подушку.

У Бродского очень значительная часть любовной лирики посвящена Марине Басмановой – художнице, ставшей на долгие годы музой поэта, которая его так и не оценила по достоинству и в итоге переметнулась к другому, хотя успела родить от поэта ребенка. Не могу ее судить, сам Бродский далеко не красавец был, судом был назван тунеядцем, выдворен из Ленинграда, да и родители Марины были ярыми антисемитами. Марина Басманова жива по сей день, но не дает никому интервью и ведет крайне замкнутый образ жизни.
Вот и пишет он эти стихи Марине («Ниоткуда с любовью…»), будучи уже в эмиграции в Америке.
Сейчас процитирую Вам еще два прожигающих насквозь стихотворения Бродского к Марине Басмановой. После моего небольшого пояснения о взаимоотношениях поэта и его музы, думаю, вопросов уже не возникнет..

Добавлено через 7 минут
POSTSCRIPTUM

Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существование для тебя.
...В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения... Увы,
тому, кто не умеет заменить
собой весь мир, обычно остается
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.

***
М. Б.

Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом, веющим с океана.
Закат догорал в партере китайским веером,
и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.

Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.

Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною
чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.

Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь -- человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.

Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.
(1989)

* * *
Сначала в бездну свалился стул,
потом - упала кровать,
потом - мой стол. Я его столкнул
сам. Не хочу скрывать.
Потом - учебник "Родная речь",
фото, где вся моя семья.
Потом четыре стены и печь.
Остались пальто и я.
Прощай, дорогая. Сними кольцо,
выпиши вестник мод.
И можешь плюнуть тому в лицо,
кто место мое займет.
1966